екогда великая скорбь поразила царевича. Дух его отвращен был от радостей. Протянулись дороги рожденья и смерти пред ним.
Он думал о жизни, о тлене, о дальнем пути. Он видел страду и томление мира, предельное горе его. Спрашивал в своем пробуждении: «Что есть правда и что есть обман? В чем истинность воли и в чем смысл бытия?» Царевич сидел, в красоте лучезарной, и молча смотрел на обступивших его.
Тщетны были женские чары и советников мудрые речи. В одежде отшельника он покинул дворец. В рощу подвижничеств пришел. По конопляному только зернышку ел каждодневно. Тело его исхудало, тонкий и бледный он стал.
В водах реки он купался, выйти хотел и не мог он, столь истощенным он был. Думал все глубже. Духом был волен, а телом легок, воздушно-утончен. Круг шестилетья свершился. Точка замкнула тот круг. Путь к просветленью восторга отныне был ведом.
Так напряжение медитации пробудило к новой жизни человека, которого звали Гаутама Шакьямуни и которого мы чтим теперь под именем Будды (от санскритского корня «будх» — будить, пробуждаться).
Согласно буддийской традиции, царевич Гаутама родился в 623 г. и умер в 544 г. до н.э. (большинство ученых считают даты его жизни иными: 564—483 гг. до н.э. или 560—480 гг. до н.э.).
Легенда гласит, что уже в детстве он был отмечен благодатью. Там, где ступал юный Шакьямуни, вырастал цветок лотоса. Поэтому любой буддийский храм украшен цветами лотоса и его резными изображениями.
Вряд ли вы найдете статую Будды, чей постамент не был бы обрамлен стилизованными священными цветами: мудрец из племени шаков обычно восседает на троне, сплетенном из конических плодов лотоса, — восседает, естественно, в позе лотоса.
Человеческий дух — подобно цветку, коренящемуся в грязном и вязком иле, но безупречному в красоте своей,— должен путем медитации вознестись из пропастей низменного, материального мира в мир горний, просветленный.
«Корень — твердость, поведенье безупречное — расцветы, сердце светлое — цветок». Чтобы достичь чистоты, надо победить ненависть и избыть свои страсти, ибо в них причина всех зол. Разве цветок лотоса, смыкаясь на закате, не погружается в самого себя, источник просветления и чистоты, недоступный скверне земного мира?
